Эффект Пигмалиона
The Pygmalion Effect
Борис Эйфман предлагает балетную интерпретацию архетипического сюжета о скульпторе, влюбившемся в своё творение
Роль неистового творца в драматургической конструкции спектакля отведена преуспевающему исполнителю бальных танцев, который решает «изваять» из нескладной представительницы городских низов виртуозную артистку.
Внутреннее и внешнее преображение героини происходит под музыку Иоганна Штрауса-сына, причем с произведениями «короля вальса» хореограф работает впервые в своей насыщенной творческой карьере.
Действующие лица и исполнители
Лион
Гала
Тея
Алина Петровская
Холмс
Грета
Лилия Лищук
Тренер
Над спектаклем работали
«Эффект Пигмалиона» – первый за последние годы опыт обращения Бориса Эйфмана к комедийному (или, точнее сказать, трагикомедийному) жанру, признанным мастером которого является хореограф.
Неутомимый исследователь души, Борис Эйфман почерпнул обоснование названия нового балета в трудах по психологии, где понятие «эффект Пигмалиона» означает феномен влияния ожиданий на действительность. Так, человек, воспринимаемый другим как талантливый, будет ощущать уверенность в себе и добиваться успеха.
Поразительная пластичность личности, способной непредсказуемым образом меняться в соответствии с установками и мечтами, находит исчерпывающее художественное и философское раскрытие в спектакле Эйфмана.
«Мы не знаем своих подлинных возможностей. Ведь человеческая природа бесконечно загадочна. Это сфера неисчерпаемых открытий.
В каждом из нас заложена творческая энергия, наделяющая личность способностью к саморазвитию. Впрочем, чтобы изменить себя, человеку нередко нужен тот, кто готов пробудить в нем дремлющий потенциал. И, влияя на других, такие ваятели чужих судеб сами проходят через метаморфозы.
Балет «Эффект Пигмалиона» – хореографическая трактовка мифа о художнике и его творении, новый взгляд на тему сложной переплетенности и вечной нетождественности искусства и жизни.
В центре спектакля – дерзкая обитательница трущоб. Повстречав чемпиона по бальным танцам, она врывается в мир богатства и изумительного исполнительского мастерства. Здесь красота и обманчивая легкость движений достигаются жестоким трудом, а внешне притягательные плоды сценической славы не спасают от одиночества. Под руководством именитого танцовщика героине предстоит пройти путь пластического перевоплощения, которое, начавшись как курьезный эксперимент, завершается настоящей драмой.
Необычайное упорство, душевные достоинства, прежде скрытые под накипью грубости, а также вспыхнувшая в девушке любовь к учителю и партнеру помогают ей вырасти в звезду. Однако фатальная пропасть между нищетой и роскошью может быть преодолена лишь в мире танца, уравнивающем жителей хижин и дворцов. В реальности же внутри нас навсегда остается мстительное прошлое, скрыться от которого не дано никому.
Чудесное превращение не приносит героине счастья. Гармония неизменно рассеивается вместе с остатками грез. Но что есть сама жизнь, как не сон, порожденный томлением по недосягаемой мечте?..»
Борис Эйфман
Неутомимый исследователь души, Борис Эйфман почерпнул обоснование названия нового балета в трудах по психологии, где понятие «эффект Пигмалиона» означает феномен влияния ожиданий на действительность. Так, человек, воспринимаемый другим как талантливый, будет ощущать уверенность в себе и добиваться успеха.
Поразительная пластичность личности, способной непредсказуемым образом меняться в соответствии с установками и мечтами, находит исчерпывающее художественное и философское раскрытие в спектакле Эйфмана.
«Мы не знаем своих подлинных возможностей. Ведь человеческая природа бесконечно загадочна. Это сфера неисчерпаемых открытий.
В каждом из нас заложена творческая энергия, наделяющая личность способностью к саморазвитию. Впрочем, чтобы изменить себя, человеку нередко нужен тот, кто готов пробудить в нем дремлющий потенциал. И, влияя на других, такие ваятели чужих судеб сами проходят через метаморфозы.
Балет «Эффект Пигмалиона» – хореографическая трактовка мифа о художнике и его творении, новый взгляд на тему сложной переплетенности и вечной нетождественности искусства и жизни.
В центре спектакля – дерзкая обитательница трущоб. Повстречав чемпиона по бальным танцам, она врывается в мир богатства и изумительного исполнительского мастерства. Здесь красота и обманчивая легкость движений достигаются жестоким трудом, а внешне притягательные плоды сценической славы не спасают от одиночества. Под руководством именитого танцовщика героине предстоит пройти путь пластического перевоплощения, которое, начавшись как курьезный эксперимент, завершается настоящей драмой.
Необычайное упорство, душевные достоинства, прежде скрытые под накипью грубости, а также вспыхнувшая в девушке любовь к учителю и партнеру помогают ей вырасти в звезду. Однако фатальная пропасть между нищетой и роскошью может быть преодолена лишь в мире танца, уравнивающем жителей хижин и дворцов. В реальности же внутри нас навсегда остается мстительное прошлое, скрыться от которого не дано никому.
Чудесное превращение не приносит героине счастья. Гармония неизменно рассеивается вместе с остатками грез. Но что есть сама жизнь, как не сон, порожденный томлением по недосягаемой мечте?..»
Борис Эйфман
Лекция балетного критика Александра Максова о фильме-балете «Эффект Пигмалиона» Бориса Эйфмана: о своеобразии стиля Эйфмана и его труппы, об особенностях переноса балета со сцены на большой экран и архетипическом сюжете
Акт первый
Обитательница городских трущоб Гала зазывает туристов прокатиться в карете, которой правит ее отец Холмс.
Жизнь Лиона, звезды бальных танцев, несравненно ярче. Он встречает новый день в своем роскошном доме в окружении служанок, возглавляемых суровой Гретой.
Гала восторженно наблюдает за турниром по бальным танцам. Лион и его партнерша Тея – фавориты. Увы, досадная ошибка лишает их победы.
Гала защищает Лиона от налетчиков и попадает в дом любимца публики. Сюда же проникает Холмс, пытающийся шантажировать знаменитость. Гала убегает прочь. И все же знакомство с непривычным и манящим миром не проходит бесследно: в девушке зарождаются мечта о танце и чувства к Лиону.
На мрачных окраинах города Холмс вместе с собутыльниками устраивает гульбу. Обессилев, компания затихает. Во сне Холмса посещает посланник небес, запрещающий ему излюбленные развлечения – женщин и выпивку.
Появление Галы в танцевальном классе вызывает всеобщее замешательство. Лион заключает с Тренером пари: он сделает звезду из этой неуклюжей девицы.
Акт второй
Гала подвергается изнурительной муштре. Совсем не таким виделось ей обучение. Тело, привыкшее к грубым движениям, отчаянно сопротивляется незнакомой пластике. Улучив момент, служанки выгоняют ненавистную «дикарку» из дома Лиона.
Холмс то пускается во все тяжкие, то проповедует трезвость и целомудрие.
Лион находит подавленную Галу и искушает ее картинами будущего триумфа. Возобновляются занятия-мучения. Проводимая Лионом дрессировка безрезультатна. Остается прибегнуть к современным технологиям, которые превращают Галу в танцующую куклу.
Тея отбивает партнера у одной из конкуренток. Лион приводит Галу в танцевальный класс. Все потрясены ее преображением и поздравляют учителя, игнорируя ученицу. Девушку охватывает ярость.
Поддержка Тренера помогает Гале осознать собственный талант.
Примирившиеся Гала и Лион одерживают победу на турнире. Но расставание неизбежно. Лион не способен забыть прошлое партнерши. Жители трущоб чествуют свою королеву. Однако все мысли Галы – о Лионе, соединиться с которым ей суждено лишь во сне…
Акт первый
Обитательница городских трущоб Гала зазывает туристов прокатиться в карете, которой правит ее отец Холмс.
Жизнь Лиона, звезды бальных танцев, несравненно ярче. Он встречает новый день в своем роскошном доме в окружении служанок, возглавляемых суровой Гретой.
Гала восторженно наблюдает за турниром по бальным танцам. Лион и его партнерша Тея – фавориты. Увы, досадная ошибка лишает их победы.
Гала защищает Лиона от налетчиков и попадает в дом любимца публики. Сюда же проникает Холмс, пытающийся шантажировать знаменитость. Гала убегает прочь. И все же знакомство с непривычным и манящим миром не проходит бесследно: в девушке зарождаются мечта о танце и чувства к Лиону.
На мрачных окраинах города Холмс вместе с собутыльниками устраивает гульбу. Обессилев, компания затихает. Во сне Холмса посещает посланник небес, запрещающий ему излюбленные развлечения – женщин и выпивку.
Появление Галы в танцевальном классе вызывает всеобщее замешательство. Лион заключает с Тренером пари: он сделает звезду из этой неуклюжей девицы.
Акт второй
Гала подвергается изнурительной муштре. Совсем не таким виделось ей обучение. Тело, привыкшее к грубым движениям, отчаянно сопротивляется незнакомой пластике. Улучив момент, служанки выгоняют ненавистную «дикарку» из дома Лиона.
Холмс то пускается во все тяжкие, то проповедует трезвость и целомудрие.
Лион находит подавленную Галу и искушает ее картинами будущего триумфа. Возобновляются занятия-мучения. Проводимая Лионом дрессировка безрезультатна. Остается прибегнуть к современным технологиям, которые превращают Галу в танцующую куклу.
Тея отбивает партнера у одной из конкуренток. Лион приводит Галу в танцевальный класс. Все потрясены ее преображением и поздравляют учителя, игнорируя ученицу. Девушку охватывает ярость.
Поддержка Тренера помогает Гале осознать собственный талант.
Примирившиеся Гала и Лион одерживают победу на турнире. Но расставание неизбежно. Лион не способен забыть прошлое партнерши. Жители трущоб чествуют свою королеву. Однако все мысли Галы – о Лионе, соединиться с которым ей суждено лишь во сне…
«Результатом [творческих экспериментов Эйфмана] стало ошеломительное зрелище, разбивающее стереотипы о самой сущности балета и вместе с тем воздающее должное его непоколебимым традициям».
Линн Колберн Шапиро, See Chicago Dance
«Не ломайте голову, просто постарайтесь принять нарочитую необычность "Эффекта Пигмалиона" и наслаждайтесь демонстрируемыми в этом балете изумительным сценическим мастерством и шедевральным танцем».
Лорен Уорнеке, Chicago Tribune
«Эйфман заявлял о том, что хочет воссоединить танец с театром и использовать язык движений для исследования психологии. И его труппа справляется с обеими задачами. Хореография служит передаче истории и сюжета, она неистовая и разноплановая – столкновение энергично сплетенных воедино пластических элементов балета, контемпорари и бальных танцев».
Джейми Роублс, Bachtrack
«Отточенная техника бальных танцев, которой так виртуозно овладели артисты труппы, помноженная на музыку Иоганна Штрауса-сына, производят на публику ошеломительное действие. Балет "Эффект Пигмалиона" искрится, как бокал хорошего шампанского».
Павел Ященков, «Московский комсомолец»
«В очередной раз Борис Эйфман смог покорить очень широкую зрительскую аудиторию уникальной хореографической полифонией. Ведь он относится к редкому разряду художников, которые сами создают свою аудиторию, "со-творяют" зрителя. Как Пигмалион – свою Галатею. В этом, собственно, и заключается Эффект Эйфмана».
Ирина Горюнова, «Литературная газета»
Линн Колберн Шапиро, See Chicago Dance
«Не ломайте голову, просто постарайтесь принять нарочитую необычность "Эффекта Пигмалиона" и наслаждайтесь демонстрируемыми в этом балете изумительным сценическим мастерством и шедевральным танцем».
Лорен Уорнеке, Chicago Tribune
«Эйфман заявлял о том, что хочет воссоединить танец с театром и использовать язык движений для исследования психологии. И его труппа справляется с обеими задачами. Хореография служит передаче истории и сюжета, она неистовая и разноплановая – столкновение энергично сплетенных воедино пластических элементов балета, контемпорари и бальных танцев».
Джейми Роублс, Bachtrack
«Отточенная техника бальных танцев, которой так виртуозно овладели артисты труппы, помноженная на музыку Иоганна Штрауса-сына, производят на публику ошеломительное действие. Балет "Эффект Пигмалиона" искрится, как бокал хорошего шампанского».
Павел Ященков, «Московский комсомолец»
«В очередной раз Борис Эйфман смог покорить очень широкую зрительскую аудиторию уникальной хореографической полифонией. Ведь он относится к редкому разряду художников, которые сами создают свою аудиторию, "со-творяют" зрителя. Как Пигмалион – свою Галатею. В этом, собственно, и заключается Эффект Эйфмана».
Ирина Горюнова, «Литературная газета»
